Cлава к Андрею Соколову пришла в один момент: когда вышел на экраны фильм «Маленькая Вера», который стал киносенсацией перестроечных лет.
Ну а сейчас, к 60 годам, за плечами у артиста более 100 ролей в кино и театре (он уже более 30 лет служит в знаменитом «Ленкоме») и несколько режиссерских работ.
У Андрея Соколова — несколько хобби, но самое любимое — сочинять стихи, этим он увлекается с детства. А еще актер поет, играет в хоккей, обожает рыбалку, гоняет на мотоцикле… До недавних пор даже прыгал с парашютом! Обо всем этом юбиляр нам сам и рассказал.
ЮБИЛЕЙ СЕКС-СИМВОЛА
— Андрей Алексеевич, с юбилеем вас! Как отметили?
— Спасибо за поздравление! Я практически никогда не отмечаю день в день, потому что это август, время отпусков, и в Москве никого нет. По традиции празднество всегда проходит осенью. Правда, сейчас не такое время, когда можно заниматься безудержным весельем, хочется в тишине подумать о жизни. Так что пока не знаю, буду ли я отмечать в этом году юбилей… Хотя это отличный повод собрать вместе близких людей. Есть люди, с которыми ты не видишься долгое время, но при такой встрече этой паузы не чувствуешь…
— Друзьям обычно заказываете подарки?
— Я очень не люблю пылесборников. Да, это может быть красиво, но это может стоять долго на полке и не иметь никакого практического применения. Так что я в этом плане человек практичный. Поэтому я — за полезные подарки. Например, на одном из юбилеев все друзья скинулись и подарили мне лодку, так как я увлекаюсь рыбалкой. Сам по себе я тоже люблю дарить какие-то смысловые вещи. У меня есть друг, который обожает мотоциклы. Ему нужен был один переходник, и он нигде его не мог найти. Я смог достать, подарил ему. Это был самый дорогой подарок для него. И это особое чувство, когда ты смог понять, угадать желание друга.
— Вас до сих пор называют секс-символом. Лестно такое звание?
— Было бы странно, если бы я до сих пор визжал от восторга, услышав это словосочетание, но мне приятно, что это «звание» некоторым образом связано со мной. Но эти слова для меня по значению гораздо шире. Секс-символ — это человек, который привлек внимание, который отвечает за свои поступки, у которого есть мужское начало и так далее. Для меня такой пример, если говорить о нашем кинематографе, — те люди, с которыми я имел честь служить в театре «Ленком»: это и Николай Караченцов, и Саша Абдулов, и Олег Янковский, и Александр Збруев. И если я вхожу в плеяду этих уважаемых людей — я этим горд и благодарен жизни за то, что это в ней есть…
ГЕНИАЛЬНЫЕ СТИХИ
— Вы — разносторонний творческий человек: не только играете в кино и театре, но и пишете стихи. Помните первое?
— Я достаточно рано научился читать и писать — мне было года четыре или пять. А первое мое стихотворение было написано в шесть лет. Называлось оно «Московские звезды». И вот мне казалось, что мой первый стих — это такой Пушкин и Есенин в одном флаконе!
Я твою лелею нежность
Цвета глаз домашней кошки…
Я твои целую руки,
Я храню твои слова…
Там, где я тебя не встретил,
Снова осень вьет дорожки.
«Стосковалась», —
шепчет ветер,
Заметает след листва.
(08.09.1994)
Я начал писать письма в различные московские редакции, и текст был приблизительно следующий: «Уважаемый редактор! Я понимаю, что мои стихи гениальные, но гонорара не надо. Просто разместите на первой странице и напишите, что автор — Андрей Соколов, и поставьте мою фотографию». Ответил мне только редактор газеты «Пионерская правда»: «Уважаемый Андрей! К сожалению, наша редакция не доросла до вашего уровня. Но как только это произойдет, мы обязательно опубликуем ваше стихотворение». (Смеется.) Но что самое интересное: так сложилось, что мои первые стихи действительно опубликовали именно они…
— Вы считаете себя поэтом?
— Нет, не считаю. Для меня поэт — это что-то неземное. Пушкин — поэт, Есенин — поэт, Блок — поэт. Еще сейчас очень много талантливой молодежи…
— Что же для вас поэзия?
— Это то, что является смыслом жизни. То, что, с одной стороны, разрывает тебя изнутри, а с другой — дает возможность летать. Для меня это хобби, любимое причем. Но оно не пронизало меня насквозь, как было у великих поэтов…
— Знаю, вы еще прекрасно поете, сочиняете песни…
— Музыкальный талант открылся тоже лет в шесть. Я поступал на отделение скрипки — мама так хотела. И единственное условие при поступлении было: «Если будут просить спеть какую-то песню, ты, главное, не пой «Калинку»!» — «Почему?» — «Не надо тебе этого!» И вот когда начался экзамен, один их моих конкурентов спел песню, которую я готовил, и мне ничего не оставалось, кроме как исполнить «Калинку». Естественно, меня не взяли. Потом я все же поступил, но на класс баяна, отучился два года, а затем сбежал, сказав маме: «Выбирай: или сын, или баян!» Для меня сольфеджио до сих пор что-то непостижимое. На гитаре я научился играть уже во дворе. А когда стал студентом Щукинского училища, первое, что мне сказал педагог по вокалу: «Ты самое главное — не пой!» — «Почему?» — «Ну не надо тебе этого!» — «Понял!» И после этого я начал петь! (Смеется.) Так что надо иногда идти наперекор…
ПЕРВАЯ СЛАВА
— А в театральное училище как поступали?
— Я читал басни, стихотворения. И не придумал ничего лучше, как свои стихи выдать за Сергея Есенина. На экзамене передо мной сидела приемная комиссия, в которую входили Владимир Этуш и Юрий Катин-Ярцев. Они всегда друг друга подкалывали. Помню, Катин-Ярцев спросил: «Володь, ну ты эти-то стихи помнишь?» «Хм, третий том, 15-я страница!» — тут же нашелся Этуш. И вот так я вошел в классику! (Смеется.)
— Популярность вам принесла картина «Маленькая Вера». А дебютная лента чем запомнилась?
— Мой первый фильм — «Она с метлой, он в черной шляпе», и с ним у меня связаны очень приятные воспоминания. Когда картина вышла на экраны, я пошел в училище отпрашиваться, чтобы посмотреть фильм в кинотеатре «Октябрь». В 9 утра был первый сеанс… То, что я увидел на экране, меня повергло не то что в недоумение — это был шок! Ужас! Наверное, вы записывали свой голос в детстве на пленку? Когда я слушал свой голос — это было неприятное ощущение. Но когда увидел себя на экране — я просто поразился непрофессионализмом режиссера, который мог выбрать такого артиста на роль!.. Потом я отпросился на второй сеанс. И уже подумал, что не все так плохо. Потом на третий… В общем, всего их было пять. После пятого я выходил — уже не спеша, неторопливо, — и люди стали меня узнавать, попросили автограф! Это была первая слава…
ПАРЕНЬ ИЗ ЧЕРТАНОВА
— Вы много работаете: снимаетесь, играете на сцене, ставите фильмы, спектакли, участвуете в различных мероприятиях… Организм как все это выдерживает?
— На моем теле очень много «зарубок». Я однажды решил посчитать, сколько у меня переломов, про них можно отдельно рассказать, но все это займет очень много времени… И спорт, и родное Чертаново оставили свои отпечатки… В то время была даже такая песня: «Увезу тебя я в тундру или нет — в Иваново. Да куда захочешь — только не в Чертаново!» Потому что на тот момент это был один из самых неспокойных районов Москвы… Так вот, возвращаясь к вопросу, однажды у меня за два месяца было 45 перелетов. И после этого спина начала просто «трещать»… То есть надо понимать, что здоровье — не бесконечное. Стараюсь поддерживать в спортивном зале свою форму, играю в хоккей… Если говорить о возрасте, то он тоже дает о себе знать. Я все это понимаю — не стесняюсь и не кокетничаю. Понимаю, что время — это тоже не бесконечный ресурс.
— Но вы когда-то и экстремальными видами спорта занимались…
— Экстремальный вид спорта был один — парашютный. У меня есть товарищ один. И вот лет 20 назад он говорит мне: «Поехали, попрыгаем с парашютом». И затянуло. Я потом затащил в этот спорт еще одного своего приятеля. Все продолжалось хорошо, мы прыгали и прыгали. Пока у нас не появилась одна фотография: на ней один стоит со сломанной правой ногой, второй — со сломанной левой ногой, а я посередине — со сломанным мизинцем в гипсе. Мы посмотрели на эту фотографию, ударили друг друга по рукам и решили больше не заниматься этим экстремальным спортом. Сели на мотоциклы! (Улыбается.) С тех пор на них и катаемся…
