Анастасию Мельникову прославил сериал «Улицы разбитых фонарей», где она разбавила суровую мужскую команду оперативников.
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН
Потом были другие криминальные истории — «Опера. Хроники убойного отдела», «Литейный, 4»… Но сейчас актриса нечасто снимается. Наверное, положение не позволяет. Мельникова, которой недавно исполнилось 55, — депутат и в Законодательном собрании Санкт-Петербурга курирует культуру…
— Анастасия, как относитесь к своей полукруглой дате? Как отметили? Может, есть какая-то традиция?
— Как отношусь? Я наконец-то стала похожа на свою дочь: теперь тоже круглая отличница, как и она! (Смеется.) Поскольку у меня ребенок все с красными дипломами заканчивает, мне бы очень хотелось быть на нее похожей. Что касается традиций, то тут надо честно сказать: в тот момент, когда у меня родилась дочь, свой день рождения мне стало отмечать неинтересно. А самый мой лучший день рождения — когда выпадает, что в этот день я играю спектакль. Мне кажется, что в такой день у меня особый настрой.
— Но хоть верите цифрам в паспорте?
— Абсолютно верю! Потому что утром после ночной смены ты уже не так резво встаешь (Смеется.)
— Известно, что ваши родители-врачи были в шоке, когда вы выбрали актерскую профессию, но все же поддержали вас. Сейчас вы им благодарны?
— Конечно! И я могу сказать, что детям в какой-то момент надо давать свободу и право выбора. Даже если ребенок ошибется. Не надо заставлять поступать в тот вуз, который мама с папой считают правильным. Это невероятная беда, когда тебе не хочется идти на работу. А я абсолютно счастливый человек, потому что у меня — вот этот замкнутый круг радости. Мне с работы безумно хочется домой — в дом, который светится любовью. А из дома люблю приезжать на работу — на съемочную площадку, в театр, в парламент. Мне нравится то, чем я занимаюсь, и это счастье! А если тебя еще кто-то ждет дома, то это уже невероятное счастье!
СЦЕНА ДЛЯ УДОВОЛЬСТВИЯ
— Кино или театр? Что больше дает свободы и возможности для самовыражения?
— Вы знаете, я не хочу выбирать. Для меня и актриса кино, и актриса театра — равные профессии. Я их обожаю и совершенно по-разному ощущаю себя на съемочной площадке и в репетиционном зале, на сцене. Поэтому не буду выбирать: и там и там мне нравится. Но это действительно две разные профессии. В театре, например, нельзя сыграть крупный план: если на первом ряду это еще кто-то увидит, то остальные — нет. Сниматься тоже первое время было очень тяжело. Но все это — ремесло, которое потом помогает тебе двигаться дальше.
— Есть какие-то театральные роли, которые для вас наиболее ценны?
— Вы знаете, сколько бы детей ни было у мамы, никогда не поверю, что она кого-то одного выберет и скажет: «Вот этого я люблю больше». Я люблю их все. Но есть те, которые вот в данный момент тебе наиболее дороги. Например, сейчас из всех спектаклей мне комфортнее всего с «Привидениями», я безумно люблю эту постановку! Она очень тяжелая и физически, и морально, я потом два-три дня вхожу в общий ритм. Но она невероятная! Один и тот же спектакль — и всегда разный. Ты десять лет его играешь, и постоянно возникают новые нюансы!.. С режиссером мы каждый раз не просто повторяем, а проходим все с самого начала и до конца, и он делает свои замечания и дополнения… Кстати, когда играла «Скандальное происшествие», я вообще сходила с ума от счастья и думала, что никогда больше ничто не полюблю так, как эту постановку! Потом играла «Миллионершу» и понимала, что лучше этого спектакля на свете быть ничего не может! Сейчас так же обстоит дело с «Привидениями». На сцену надо выходить, чтобы получать удовольствие!
«К НОВОМУ РИТМУ НЕ ПРИВЫКНУ»
— Не могу не спросить про «Улицы разбитых фонарей». Это был знаковый проект!..
— «Улицы разбитых фонарей» — моя обожаемая история. Благодаря этому проекту я состоялась в профессии. После выхода сериала меня стали звать в другие картины, в театре появились антрепризы. И я всю жизнь буду благодарить и молиться за упокой души Александра Петровича Капицы (продюсер сериала. — Ред.), который поднял всю эту махину. Это действительно была семья, и сейчас я не могу себе представить жизни без моих обожаемых коллег. Мы созваниваемся, периодически видимся, и это действительно прекрасно!
Что меня пугает сейчас в современной киноиндустрии и почему в последнее время я не соглашаюсь на долгоиграющие сериалы — это ритм, в котором живет сейчас молодежь. У нас, например, серия снималась за семь дней. И я хорошо помню, как мы с коллегами устроили скандал, когда нам сказали, что в связи с финансами серия будет сниматься шесть дней. Как мы вопили, что за такой срок не успеть все продумать, отношения понять и так далее. Да, тогда пришлось соглашаться. Но сейчас, например, мне дочь говорит, что серия с таким же хронометражем может сниматься три дня. И вот к этому, наверное, я уже не привыкну никогда! Это не мое достоинство — это мой недостаток. Но я просто не смогу перестроиться на такой ритм.
— У вас очень трепетные отношения с дочерью, можно даже позавидовать…
— Мы совершенно не лукавим и действительно с дочерью любим друг друга. У нас много уважения, дружбы. Мне интересно все, что у нее происходит, что нового в их поколении. И я тоже у них учусь.
Мы живем недалеко от «Ленфильма», где у Маши была мастерская, и ее однокурсники, когда они поздно вечером заканчивали, оставались у нас ночевать. Пока делала им чай и резала салаты, я слушала все их разговоры, и мне было так интересно! Что-то я могла не принимать, но молчала — говорила только тогда, когда они спрашивали мое мнение… И мне кажется, это очень правильно, что я видела, кто окружает Машу, таким образом лучше ее понимала: понимала и что с ней происходит, и что происходит у них в мастерской…
Вы знаете, я долго готовилась к рождению Маши, советовалась с врачами, с психологами, педагогами. А когда она родилась, я совершенно растерялась и сказала своей маме: «А что мне делать? Я вроде все знаю в теории, а как ее растить в реальной жизни, на практике?» И моя мама сказала, на мой взгляд, абсолютно правильную вещь: «Ты просто люби ее, а дальше сердце подскажет».
Сейчас на своем опыте я понимаю, что каждому ребенку нужен индивидуальный подход. И я шла всегда только от интересов ребенка и того, что ему реально необходимо. В воспитании нельзя назвать правила, одинаковые для всех. Наверное, надо не бояться учиться и не надо считать, что ты всегда и во всем прав. А нужно чутко и внимательно относиться к своему ребенку.
«БОЖЕ, КАКАЯ ВЗРОСЛАЯ!»
— Вы вместе с дочерью снимались в фильме «Спасти Ленинград». Давали ей какие-то советы на съемочной площадке?
— Категорически ничего не советовала, потому что считаю, что на съемочной площадке можно слушать только двоих людей: режиссера и оператора, а остальные — табу. То есть не давать никаких советов и не слушать никаких советов. Здесь есть своя картинка, свое понимание и своя история. Я не имею права вмешиваться. Если Маша что-то спрашивала вечером дома, например, я могла высказать просто свою точку зрения, никак не сбивая ее с пути.
— Ну а каково это вообще по ощущениям сниматься с дочерью?
— Когда я впервые ехала вместе с Машей на съемочную площадку, мне было волнительно. Но после первого съемочного дня я была не просто удивлена — у меня был шок: за весь съемочный день я ни разу даже не подумала, что была с дочерью на площадке! Это абсолютно полноценный партнер, который четко выполнял указания режиссера, который четко менял отношение ко мне как к персонажу. В этом фильме мы тоже играем маму и дочь, но там у них — плохие отношения, диаметрально противоположные нашим. Я в какой-то момент на площадке подумала: «Боже, какая взрослая!» Потом у нас была другая картина, где мы играли вместе. И там я тоже старалась без всяких «муси-пуси». Маша мне потом сказала в конце съемочного дня: «Мама, спасибо, что ты держала себя в руках на съемочной площадке и даже ни разу меня не обняла». Тут надо четко понимать, что это работа. И какая бы она ни была, личные отношения нужно держать в стороне. Нам обеим так комфортнее…
